Земля без радости [= Книга Эльтары и Аргниста ] - Ник Перумов

«Тебе не продержаться, старина, — мелькнуло в голове Аргниста. — Не обманывай себя, это так. Только мальчишек зря погубишь. Уходить им надо, и немедля».

— Эй, там, на лебёдках! А ну, бросай, так вашу и разэтак! — заорал сотник, поминая Хедина, Ракота и всех прочих небожителей. — Щиты поднять! Уходим! Монаха выпустить не забудьте!

Обрекать брата Иеронимуса на страшную участь быть сожранным дикой Ордой Аргнист никак не хотел.

Его словно бы и не слышали. Молодые воины продолжали крутить вороты с каким-то зверским остервенением. Фрабару пришлось силой оттаскивать их от канатов.

— Не слышали, олухи, что сотник сказал?! А ну выполнять, живо!

Аргнист был бы никудышным командиром, не позаботься он заранее об отступлении. Наготове стояли кони, чуть что — в седло и поминай как звали. Сейчас, стоя лицом к лицу со всей силой Орды, Аргнист понимал, насколько наивны и смешны были его надежды остановить здесь, под Гэсаром, натиск воинства чудовищ. Куда там — остановить! Скажи спасибо, что пока никого из своих мальчишек здесь не уложил. Что ж, южане, придётся и вам теперь учиться с Ордой соседствовать… Больше за стенами не отсидитесь.

Но, похоже, вошедшие в раж вчерашние новобранцы придерживались иного мнения. Там, где умудрённый опытом воин видел поражение во всей его красе, недавно взявшим в руки мечи мальчишкам происходящее представлялось совершенно по-иному. Приказ Аргниста они выполнили только наполовину. В точном соответствии с услышанным они бросили рычат и канаты, однако, вместо того чтобы бежать к коновязи, один за другим подхватывали щиты и сломя голову летели к сотнику, на гребень северной стены, через который вот-вот должна была политься внутрь Гэсара неудержимая волна атакующей Орды…

Аргнист остолбенел. Эти мальчишки, эти сопляки, из которых он только-только начал выковывать настоящих вояк, — они все всерьёз собрались умереть здесь. Геройство, конечно, похвально, но если врага столько, что он стопчет твой заслон, даже не заметив этого, и пойдёт себе дальше по твоему трупу? Понятно жертвовать собой, если жертва твоя оправданна — продержаться, пока не подойдёт помощь, скажем, — но сейчас-то помощи ждать было неоткуда!

Аргнист уже не успел ничего сделать — ни остановить своих людей, ни тем более повернуть их назад. Живые приметы в пяти местах сразу достигли края стены, и твари Орды полезли на парапет.

Я забыл, насколько это может быть приятно — просто бродить по летним лесам. Я, Губитель, сражавшийся в бессчётных войнах в бессчётных мирах, позволил себе на время забыть о первой цели — понять, кто такой Возрождающий и что за боги правят этим миром. Я забыл о ней, отдавшись мрачному очарованию тех мест, по которым меня несли нот. Я не знал, куда идти. Люди жили далеко на юге, но туда я всегда успею. Я хотел побольше узнать об этих краях, тем более что во врагах здесь недостатка не ощущалось.

Да, это оказались те самые создания, чей зародышевый пруд из раскалённой лавы я обратил в ничто, когда жадно пил из потока Силы в крошечной подземной каморке, там, возле стёртого ныне с земли Холма Демонов. Только теперь их стало гораздо больше. Сперва я удивился — это же огненные создания, для их бытия нужен холод, а сейчас тёплое, можно даже сказать, жаркое лето. Здесь же ими буквально кишели все леса. Правда, «кишели» — не совсем верно: длинные колонны этих тварей, словно вымуштрованные солдаты, двигались куда-то на юг. Что ж, кому-то повезло — у него появилась возможность развеять скуку. Не стану мешать. Пусть развлекается. Скука — наш единственный враг, а ненависть к врагу — единственное от неё спасение…

Правда, дважды я не смог отказать себе в удовольствии сразиться. Они были смелы, эти существа, сотворенные неведомым мне искусником, они бросали мне вызов, и как-то я решил не отвергать его.

Мы стояли друг против друга на середине круглой цветущей поляны в светлом и радостном лесу, окружённые здешними белоствольными деревьями с чёрными подпалинами на коре, — я помнил, что в одной из реальностей их называют «берёзы», — и ждали, кто первый дерзнёт напасть. Разумеется, я сражался не в истинную свою силу, иначе поединок не доставил бы ни малейшего удовольствия. Я сознательно ограничил себя, оставив лишь чуть более того, чем владел обычный обитатель этих лесов. Если уж решил драться, дерись по правилам, чтобы потом не было стыдно перед самим собой.

Это было крупное создание, с длинной шеей, с пастью, усаженной кривыми, точно нуарсийские кинжалы, клыками, с мощными когтями на мускулистых и коротких передних лапах и не менее устрашающими — на лапах средних и задних, коими тварь пользовалась при ходьбе. Признаться, не помню, чтобы где-либо встречал шестиногов, но я много чего не помню. Местные обитатели называют их «хоботярами», как я узнал из подслушанных на хуторах разговоров.

Она чуяла, что со мной не всё так просто, эта хитрая и осторожная тварь, однако она была слишком голодна. И потому, когда я сделал вид, будто намереваюсь повернуться спиной и спокойно направиться в лес, она разом оттолкнулась от земли всеми шестью лапами, вытянув шею и явно намереваясь одним махом перекусить меня пополам. Судя по клыкам, она вполне могла это проделать.

Я отпрыгнул в сторону. Кровь бурлила и кипела в жилах — опасная игра, игра, где ставкой была жизнь, являлась единственным моим развлечением, единственной отрадой. И сейчас я тоже рисковал. Сознательно ограничив силы, я превратился почти в смертного и, если бы твари удалось меня одолеть, расстался бы с жизнью. А ведь именно бессмертному по-настоящему страшно бывает умирать…

Что ж, померяемся силами.

Я подхватил чудовище за нижнюю челюсть и резко рванул вниз. Хруст, по рукам потекла тёплая, вонючая жижа, лишь отдалённо напоминавшая кровь. Тварь судорожно забилась, однако мой второй рывок оставил её и без верхней челюсти. Не больно-то крепко вы ладите, господа маги…

На этом всё кончилось. Тело твари валялось на траве, вытянув нелепо длинную шею; вместо головы остались только окровавленные лохмотья мяса и торчащие из раны острые обломки костей.

Я остановился. Бой кончился слишком быстро, кровь не успела утихнуть. Тварь оказалась слаба.

Ну что ж, видно, придётся поискать более достойного врага. Я подумал, что, быть может, напрасно так долго задерживался на севере. Красоты красотами, но имя Губитель так просто не даётся. Быть может, там, на полудне, мне найдётся более достойный противник? Быть может, тот, против кого направлено остриё удара этих тварей, не может справиться с этой угрозой один? Я никогда не вмешивался в чужие войны: величайшим оскорблением всегда почитал лишить кого-то врага.

Но здесь, среди злобных, неразумных, созданных грубой материей тварей, жили люди, обычные смертные, бессчётные поколения которых прошли перед моим взором. Странствуя по северным лесам, я смог достаточно близко видеть их жизнь, жизнь на затерянных в глуши крошечных хуторах, жизнь в окружении чудовищ. И далеко не всегда война с этими чудовищами оканчивалась для людей удачно…

Я, Губитель, по-прежнему странствовал с чистой памятью, по-прежнему не помнил, кто я, откуда, зачем пришёл сюда и в чём, во имя всех вселенских сил, заключается тот самый мой Долг, с которым я вступил в этот мир; однако постепенно из неведомых глубин поднимались чувства. Мне что-то нравилось, а что-то, напротив, вызывало отвращение — вот как убитая сейчас тварь, например. Всё чаще мне хотелось вмешаться, всё чаще вид снующих и шмыгающих тварей побуждал меня отбросить наконец сдержанность и уничтожить их — не как врагов, а как нечистоты. Когда-то у меня был дом. И я знал, что время от времени в нём нужно делать уборку.